Пришел однажды молодой парень к сапожнику в подмастерья наниматься.
— Много вас тут таких ходит,— говорит мастер.— На словах сапожники хоть куда, а как до дела дойдет, ничего не умеете.
— Испытай меня,— просит парень.
— Ладно,— согласился сапожник,— поглядим, умеешь ли ты сапоги тачать.
Сшил парень сапоги — загляденье. Обрадовался мастер и говорит:
— Работа у тебя спорится.
Ударили по рукам, и нанял сапожник парня в подмастерья.
Вечером показал ему мастер каморку под самой крышей, где тот будет жить. Вошел подмастерье в каморку и дверь за собой запер. Разобрало сапожника любопытство, стал он в замочную скважину подсматривать. И видит — стал парень на колени, поклонился и говорит:
— Ну, господи, скажешь, наконец, сколько мне еще молиться? Молюсь, молюсь, а все без толку. Никак у тебя девяносто девять гульденов не выпросить!
Сказал, поднялся с пола и спать лег. Мастер к себе пошел.
— Много вас тут таких ходит,— говорит мастер.— На словах сапожники хоть куда, а как до дела дойдет, ничего не умеете.
— Испытай меня,— просит парень.
— Ладно,— согласился сапожник,— поглядим, умеешь ли ты сапоги тачать.
Сшил парень сапоги — загляденье. Обрадовался мастер и говорит:
— Работа у тебя спорится.
Ударили по рукам, и нанял сапожник парня в подмастерья.
Вечером показал ему мастер каморку под самой крышей, где тот будет жить. Вошел подмастерье в каморку и дверь за собой запер. Разобрало сапожника любопытство, стал он в замочную скважину подсматривать. И видит — стал парень на колени, поклонился и говорит:
— Ну, господи, скажешь, наконец, сколько мне еще молиться? Молюсь, молюсь, а все без толку. Никак у тебя девяносто девять гульденов не выпросить!
Сказал, поднялся с пола и спать лег. Мастер к себе пошел.