Американские сказки

Ручаться нельзя, что история эта правдива. Однако сами посудите: если некто каждое воскресенье ходит в церковь, разве станет он в субботу врать первому встречному?
Вот этот-то аккуратный ходок в церковь и поведал данную историю, он поклялся, что все в ней святая правда и что произошло это как раз, когда в виргинской речке под странным названием Коровий Выгон он удил рыбу. В то время по берегам этой речки городов и поселений еще было мало, все пространство покрывали леса и болота.
– Так вот, – рассказал он, – стояло теплое погожее утро, и я отправился на реку, чтобы поудить рыбку.

Когда в Бостоне впервые появились в продаже железные печки, продавец всем нахваливал их:
– Экономит половину топлива! – говорил он везде и повсюду.
Один человек на это заметил:
– Тогда продай мне две, чтобы я обошелся вовсе без топлива!

Говорят, один янки из Новой Англии изобрел машину для консервирования дневного света, чтобы при надобности использовать его вместо светильного газа.
Он вымазал внутренность бочонка из-под муки сапожной ваксой и выставил на солнце, а потом быстренько накрыл бочонок крышкой, крепко-накрепко. Дневной свет прилип к ваксе, и вечером можно было брать от него по кусочку и пользоваться вместо светильника.

Самая прозрачная вода в штате Флорида, а то и во всей стране, была в Серебряных Ключах – так утверждают местные жители. Вы можете пересчитать все камешки на дне этого источника.
Воды его расцвечены не только золотыми рыбками и шоколадными черепахами, но и благоухающими водяными лилиями, кувшинками и прочими цветами и водорослями. Издалека сюда приходят люди, чтобы полюбоваться на Серебряные Ключи и их пестрых водяных обитателей. Сколько-то лет назад в этих местах жил спесивый, богатый человек по имени капитан Гардинг Дуглас. У него был единственный сын – Клэйр, красавец собою, юноша весьма благородный. Отец гордился сыном, впрочем как всем, чем он владел.

На свете не так уж много людей, у кого бы водилась ручная рыба. Да, да, ручная или, точнее, домашняя, ну как бывают животные дикие и домашние. Домашние – это, например, кошка или собака. А тут рыба, чудно, правда? Почему? Ну, во-первых, рыбу труднее приручить, даже такую покладистую и смышленую, какой была форель по имени Дикони. О ней рассказывают просто чудеса! А во-вторых, не у каждого есть терпение учить рыбу по всем правилам.
Однако если послушать человека, который первым рассказал про Дикони – кое-кто утверждает, что он был индейцем, другие – нет, белым со Среднего Запада, а вообще-то он мог с тем же успехом быть и южанином, и янки из Новой Англии, – так вот он говорил, что, если вам удастся поймать молоденькую форель и правильно взяться за ее обучение, вы воспитаете пре-красную ручную домашнюю рыбу.

Один бостонец ехал верхом через штат Вермонт в город Честерфилд. У дороги он увидел молодого парня, рубившего толстое дерево.
– Джек, Джек! – крикнул всадник. – Я правильно еду на Честерфилд?
– Откуда ты взял, что меня зовут Джек? – удивился парень.
– Взял да угадал, – ответил всадник.
– Ну тогда тебе ничего не стоит угадать и правильную дорогу на Честерфилд, – заметил лесоруб.
А надо вам сказать, что любого йоркширца в Америке принято было звать Джек.
Поехал бостонец дальше. Уже стемнело, близилась ночь. Навстречу ему фермер. Бостонец спрашивает его вежливо:
– Скажи, дружище, я правильно выбрал дорогу на Че-стерфилд?
– Правильно, – ответил фермер. – Только хвост и голову твоей лошади лучше поменять местами, не то ты никогда туда не попадешь.

– Что-то небо над заливом хмурится, – заметил капитан Элдед своему молодому помощнику, стоящему у румпеля. – Вон как все вокруг обложило! Поворачивай-ка, братец, домой, – отдал он команду, а сам спустился в кают-компанию.
– Каким курсом держать? – крикнул ему вдогонку юноша.
Дом их был в Труро, это в Канаде. А судно находилось в заливе Кейп-Код, неподалеку от города Чатем, что в штате Массачусетс.
– Следи за чайками, – ответил капитан. – Они доведут тебя, куда надо.
И скрылся в каюте. Через шесть часов он проснулся. Они все еще плыли, хотя давно уже было пора пристать к берегу. Капитан вышел на палубу и огляделся. Оконечный мыс полуострова Кейп-Код был еле виден на горизонте. Что делает этот болван рулевой?
– Ты что, спешишь на кладбище? – заорал он на молодого помощника.
– Почему же? – удивился тот. – Я держу курс на чаек. Вы сами мне так сказали.

Самая удивительная из всех змей, каких знало человечество, была гремучая змея, которая приползла однажды поздно вечером на железнодорожную станцию в низовьях Миссисипи. Служащий этой станции – назовем его ну хотя бы Джонас Джаг, ибо это имя не хуже любого другого, – оставил дверь на ночь приоткрытой, чтобы тянуло прохладным ветерком с реки.
Как сам он рассказывает, работа в тот вечер просто замучила его, вздремнуть удавалось редко, какой-нибудь разок через каждые пять-шесть минут, не чаще. И вдруг он услышал странные звуки, совсем не похожие на стрекот кузнечиков, крик совы или кваканье лягушек. Джонас огляделся вокруг, вверх, вниз поглядел и у ножки своего стула увидел свившуюся кольцом гремучую змею. На хвосте у нее было столько погремушек, что пустого места не оставалось. Змея во все стороны поводила головой, разглядывая Джонаса, его керосиновую лампу и даже паутину на потолке.

У одного короля было три сына. Одного звали Жан, а двух других Помпон Голубой и Помпон Зеленый. Однажды король им говорит:
– Вы уже взрослые. Кто из вас достанет самого красивого на свете коня, тому и быть после меня королем.
Сыновья быстро собрались и пустились в путь. Приходят они на развилку дорог, и Помпон Зеленый говорит:
– Я пойду дальше по этой дороге.
Голубой говорит:
– А я пойду по этой.
Маленький Жан тоже говорит:
– А я по той.
На прощанье решили:
– Здесь и на обратном пути встретимся. Шел-шел мой Маленький Жан и дошел до конца своей дороги. Видит: в лес идет маленькая тропка – пошел по ней. Подходит к соломенной хижине; около хижины колодец, а у колодца большая белая кошка черпает воду в бочку. Бочка на повозке, а в упряжке четыре жабы.

А вот вам история про Ребекку Мот. Ее рассказывают на Юге и в наши дни. Кто как сказку, кто как подлинную историю.
На Юге любят сказки про старину. И рассказывают с таким чувством, словно события эти произошли с кем-то из их друзей или близких, и не давным-давно, а всего неделю или месяц назад. Таковы уж южане.
Всем известно, какую храбрость и самоотверженность выказали женщины-южанки во время войны за независимость. Послушайте же историю про одну из таких женщин из Южной Каролины – про Ребекку Мот, известную на всем Юге.
По берегу реки Конгери, милях в пятидесяти от города Колумбия, раскинулась большая плантация, принадлежавшая семье Мот. Когда вспыхнула война за независимость, мистер Мот и все члены его семьи встали, конечно, на сторону американцев. Мистер Мот находился на полях сражения, и миссис Ребекка Мот одна справлялась со всеми домашними делами и посильно помогала восставшим.

Америка знала много славных пионеров: великана-лесоруба Поля Баньяна, ковбоя диких прерий Пекоса Билла, доброго фермера Джонни Яблочное Зернышко и еще многих «золотых петуш-ков», прославившихся своей силой, отвагой и великими делами.
Таков был и Питер Франциско из штата Виргиния. Люди всегда готовы поведать о его редкой силе и бесстрашных подвигах.
Нам бы хотелось рассказать о нем три увлекательных и веселых истории, но, к сожалению, не хватает места.
Питер попал в Виргинию издалека, говорят, будто даже из Португалии, ну, да это к делу сейчас не относится. Его подобрали на берегу, брошенного там какими-то бессердечными моряками, удравшими потом на всех парусах. Случилось это давным-давно в районе Хопуэлла, неподалеку от Питерсберга, штат Виргиния.
Судьба оказалась милостива к маленькому черноглазому и черноволосому мальчугану. Его взял к себе на воспитание судья Энтони Уинстон, чья ферма была расположена по соседству.

К тому времени, когда Майк Финк победил Дэви Крокета в состязании по стрельбе, он был уже давно знаменит. Его называли Королем Гребцов, а почему, вы скоро узнаете. Сначала мы вам расскажем про его детство.
Майк родился в маленькой деревушке Питтсбург, что стояла на восточной границе Дикого Запада, на фронтире то есть. Валить деревья он научился раньше, чем у него прорезался второй зуб, не говоря уже о стрельбе из лука. Еще двух слов он не мог сказать, а в белку на лету попадал точнехонько.
Молоко на губах у него не обсохло, а он уже завел ружье и назвал его Всех Застрелю. Однажды взрослые мужчины надумали устроить состязание по стрельбе, и маленький Майк решил к ним присоединиться. Все стали над Майком подтрунивать: иди-ка, мол, лучше домой к маме. Но Майк упирался, спорил и не хотел уходить.
– Стоит мне вскинуть ружье на плечо, -хвастал он, – и я вас всех обставлю!

Как-то раз появился койот в том месте, где река Колумбия впадает в океан, а там неподалеку жила женщина-сова – злая старая ведьма, которая много лет подряд губила попавших к ней людей. Привяжет ведьма человека к лодке и пустит по воде во мглу. – Уходи навсегда! – приговаривает. Вернется лодка, а на ней лежат человеческие кости. На берегу стояла толпа несчастных: каждого из них ждала печальная участь. Бедным пленникам очень хотелось избавиться от злобной старухи, но колдовство ее лишало их силы. Койот смешался с толпой, понаблюдал немного за женщиной-совой и сказал людям: – Испытаю теперь я свою судьбу! Думаю, я сумею вернуться к вам живым и здоровым. Привязали койота к лодке, и старуха проговорила. – Уходи навсегда! Но люди дружно закричали: -Возвращайся к нам! Время тянулось долго, но вот вдали показалась лодка. Мало-помалу она подплывала все ближе, ближе. Все думали – а как койот? Но едва лодка причалила к берегу, все увидели, что койот цел и невредим.

Во Флориде почти каждый охотник, лесоруб или рыбак, живущие на болоте, в лесу или на берегу озера, могут рассказать вам о папаше Меншене, если вам удастся вызвать их на откровенную беседу. Вы будете держаться за живот от смеха, потому что истории про папашу Меншена все такие.
Он был чудо что за человек. Силен, как знаменитый молотобоец Джон Генри. Мог работать десятифунтовым молотом почище машины. Был умнее всех вокруг на три тысячи миль. Во всяком случае так утверждают флоридцы из графства Поулк.
Однако уже не впервой у папаши Меншена случались неприятности с флоридскими шерифами. На этот раз дело было, кажется, по поводу того, что он продавал горькое змеиное мясо на отбивные, или рубил лес, где не положено, или еще что-то в этом духе. Словом, все шерифы штата Флорида ловили папашу Меншена, и после долгой охоты трое из них наконец сцапали его.

В старину разбойники встречались повсюду. И в Алабаме, и в других штатах.
Про этих отчаянных, которые не боялись ни Бога, ни черта, ни закона, ни шерифа, рассказывают в народе несчетное число разных историй.
Например, про Стива Ренфро, который сам был когда-то шерифом, а потом сделался разбойником. Его объявили вне закона, а он возьми да явись в город Ливингстон верхом на белом коне. Длинные волосы развеваются по ветру, серебряные шпоры на сапогах так и блестят. Чужие замки и засовы слушались его, словно ручные звери.
Или вот про Руба Барроу, Одинокого Волка, покровителя бедняков, не ведавшего страха.
И наконец, про Черного Билла, который стал знаменитостью на Юге почти так же, как известный разбойник Малютка Билл на Севере. Только за ним водились и добрые дела, не раз он помогал своим друзьям, выручая их из беды.
Негр Билл был черен, как эбонит, и силен, как Самсон из старинных библейских сказаний.

День в Лоукаст-Бренче – что означает Ветка Акации – графство Чероки, штат Алабама, стоял солнечный, теплый. Воздух благоухал цветеньем, птицы пели – просто заслушаешься. Жизнь текла мирно, и все были счастливы. Мужчины работали в поле, женщины суетились по дому, дети играли. Ветер дремал в вышине, удобно устроившись в облаках.
Только в графстве Чероки, штат Алабама, в окрестностях деревни Лоукаст-Бренч, что означает Ветка Акации, выпадают такие деньки!
И вот, словно гром среди ясного неба, тишину и покой прекрасного дня прорезал тревожный крик. На дороге со стороны поля показался всадник. Лицо его было в грязи и пыли. Бока взмыленной лошади тяжело вздымались. Мужчина размахивал рукой и что-то громко кричал. Он был объят страхом. За утро он проскакал все графство Чероки, не слезая с лошади.
– Индейцы на тропе войны! – кричал он. – Они уже расправились с семьей Козардов и подожгли их дом. К оружию! К оружию!

Шардын со своим ястребом охотился за перепелами и забрел далеко.
День клонился к вечеру. С юга надвигались тучи. Шардын проголодался, ему стало холодно. А тут как на зло по пути не было ни одного шалаша, где он мог бы переночевать. Вдруг он увидел большой каменный дом.
«Какое счастье, видно, попаду к богатому человеку. Здесь меня хорошо примут, сытно накормят», – подумал он и направился к дому.
– Добрый вечер! – приветствовал он вышедшую на стук хозяйку. – Могу ли я переночевать у вас?
– Прошу прощения, – ответила та, опустив глаза. – Была бы рада вас принять, но, к сожалению, не могу – нет дома мужа, нечем вас накормить и негде уложить.
Что оставалось делать Шардыну? Он отошел немного в сторону и стал под навес.
В скором времени какой-то человек перелез через плетень, крадучись подошел к черному ходу и постучался. Шардын прижался к стене, чтобы его не заметили, и стал подглядывать в щелку:

Рассказывает англичанин:
"– Я вижу, с Востока едете, из Новой Англии? – раздался у меня за спиной скрипучий, гнусавый голос.
Я уж и раньше сталкивался с безудержным любопытством, каким страдают все янки, и потому счел самым благоразумным сразу ответить:
– Нет, из Старой.
– А-а, с этого маленького острова, – это он имел в виду Великобританию. – И куда же направляетесь, на Запад?
– Да.
– Один путешествуете?
– Нет.
– По делу едете? – Нет.
– А зачем же тогда ехать на Запад?
– Для собственного удовольствия.
– О-о, должно быть, у вас водятся денежки. Хотите пристроить свой капитал на Западе?
– Нет, просто возвращаюсь, потеряв весь мой капитал.
– Ай-ай-ай! Если, конечно, вы меня не разыгрываете. Ну и любопытный народ вы, англичане! Кто, спрашивается, любопытный?"

В городе Бристоле несколько лет назад случился интересный казус во время разбирательства в суде спора между двумя соседями.
Защитник одной из сторон во время произнесения своей пламенной речи то и дело останавливался, чтобы выпить стакан воды из кувшина, стоявшего на столе. Защитник противной стороны слушал, слушал его, а потом, как бы между прочим, заметил:
– Впервые вижу, чтобы ветряная мельница работала на воде.

В ту раннюю пору, когда только начиналось освоение Дикого Запада, лесорубам, охотникам и прочим людям приходилось туго. Жизнь была грубая, и шутки людей бывали грубоваты. Они хвастались силой и хитростью. А вот Джонни Яблочное Зернышко, про которого мы собираемся вам рассказать, был совсем другим человеком.
Он вообще не был силачом и гигантом или, как говорили про Майка Финка, полукрокодилом-полуконем. Нет, это был тихий, скромный человек, который, однако, совершил великие дела.
Он никого не убивал – ни зверей, ни индейцев, как, к сожалению, делали многие. Совсем напротив, он дружил и с теми и с другими. И все-таки не похож он был на других людей не этим. А страстной любовью к яблокам! Он считал, что все новые земли на Западе надо покрыть яблоневыми садами, чтобы, когда новые поселенцы хлынут на эти земли, они сразу могли бы отведать яблок.

Один йоркширский малый пришел впервые в Уолпол. И свою собаку с собой привел. Никогда прежде он не бывал в таком большом городе. Он останавливался у каждой витрины и глазел по сторонам, потому как все ему было в новинку. И без конца задавал вопросы прохожим:
– Что это?
– Ой, что это?
На большом рыбном рынке он про каждую незнакомую рыбину спрашивал хозяина:
– Что это?
Так он дошел до бочонка с живыми омарами.
– Ой, что это? – ткнув пальцем в бочонок, спросил любопытный йоркширец.
– Омары, – ответили ему. – Хочешь одного? Держи!
– Не, не! Я йоркширец. Не хочу.
– Тогда пусть твоя собака сунет свой хвост в бочонок.
– А-а, это ладно.
И молодой йоркширец приподнял своего пса над бочонком так, чтобы хвост его оказался среди кусачих омаров. Один омар – хвать псину за хвост! Пес вырвался из .рук хозяина и с воем бросился бежать.

Жила однажды на свете очень миловидная молоденькая негритянская девушка. Глаза ее всегда смеялись, а ноги танцевали. Все молодые люди были от нее без ума, о чем каждый сообщал ей. Ее всегда сопровождала целая свита, куда бы она ни шла. Юноши готовы были даже бросить работу, только бы полюбоваться на нее. А она все не могла решить, за кого же из них выйти ей замуж. Она была чуточку спесива. И все разглядывала их и разбирала по косточкам.
Не стоит ее бранить за это, ведь молодых людей было так много, а выбор сделать так трудно!
И все-таки четырех из них она предпочитала другим. Но кто будет единственный избранник, этого она никак не могла решить.
«А может, мне выйти замуж за того, кто работает быстрее всех?» – наконец подумала она и поделилась этим со своими поклонниками.
Что ж, все четверо были юноши крепкие, сильные и трудностей не боялись. И у каждого было в запасе много нежных слов для хорошенькой негритянки.

Случилось это давно, но рассказывают эту историю и по сей день.
Жил в штате Арканзас в местечке под странным названием Гарнизон один славный человек. Звали его - доктор Уокер. Роста он был невысокого, но зато отличался высокими идеями насчет того, как себя вести, как хранить свое достоинство, и всякое такое прочее. Правда, не все соседи соглашались с ним в этом, а потому и говорили, что он чудак. Так всегда говорят про тех, чьи идеи вам чужды.
Он утверждал, что все на свете прекрасно, кроме женщин, которые свистят, куриц, которые кукарекают, каминных решеток, которые скрипят, и скрипачей, которые фальшивят.
Слишком привередлив был этот доктор Уокер, и Бог за это наказал его. Его родная дочка, красотка Джейн, сбежала из дома со скрипачом, который безбожно фальшивил.
Когда правительство штата переехало в Литл-Рок, доктор Уокер купил себе в его окрестностях ферму.

Это Фиболд Фиболдсон первым завел ферму в штате Небраска.
Поначалу он вовсе и не собирался осесть там. Несчастный случай заставил его. Фиболд приехал в Америку из родной Швеции, чтобы обзавестись фермой в Калифорнии. В его крытом фургоне, державшем курс на Запад, кроме него, были еще три его племянника: Бергстром Стромберг, Хьялмар Хьялмарсон и Илдед Джонсон. И еще дедушка Илдеда Джонсона.
А лето в тот год было на редкость жаркое. Такой жары еще никто не помнил. На Великой Равнине – Грейт Вал-ли – пересохли все ручьи, водоемы и реки. Фиболд со своими племянниками и дедушка Илдеда Джонсона просто умирали от жажды, когда вдруг случайно набрели на то, что когда-то звалось рекой, а сейчас от нее осталось лишь одно воспоминание. Тонюсенькая, еле живая струйка посреди широкого ложа топкой грязи.